После "Повелителя мух" я бралась за "Шпиль" без опаски, но коварный Голдинг перевоплотился. Романы не похожи на столько, на сколько это вообще возможно для одного и того же автора, а "Шпиль" - не тот, с которого следует начинать.

Какими качествами должен обладать настоятель собора? Как на счёт гордыни, самовлюблённости, эгоцентризма? Расскажите средневековому служителю о навязчивых идеях и фаллических символах, он нуждается в помощи со стороны.

Злосчастный Джослин воодушевлённо кружит по собору - начинается грандиозная стройка 400-футового шпиля, померещившегося ему в религиозном трипе. И плевать он хотел на отсутствие денег, фундамента и здравого смысла этой затее в принципе, как и на советы более-менее умных людей, пытавшихся отговорить помешавшегося настоятеля. Каменное чудище на тонких ножках - прямая угроза собору, завалившись, рискует подмять всё вокруг, включая и здания, и живущих в нём священнослужителей. Это понимают все, кроме Джослина, увлечённого идеей свой избранности и величия, которые возвышают его над остальными людьми - букашками, что копошатся где-то внизу. Немного символизма: шпиль как эго.

О букашках. Бригада строителей-подрядчиков, воздвигающая этот плод воспалённой фантазии, топчет, злословит, ржет и напивается. Их начальник, Роджер Каменщик, ломает себе голову и потихоньку сходит с ума, пытаясь убедить Джослина в безумии его затеи. Естественно, безрезультатно. Джослин восхищён: эти разбойники с большой дороги, богохульники, оскверняющие собор одним своим присутствием, только они могут выполнить его сумасбродную идею, только они становятся его постоянной компанией, личной армией, чуть ли не друзьями.

Немного символизма: шпиль как мост между землей и небом.

О падших женщинах. Куда без них, этих рыжих дьявольских отродий. Джослин околдован. Как же ещё назвать эти непонятные чувства, видения, преследования во снах. Коварные женщины с их коварными волосами и платьями! Несчастному настоятелю хочется о себе подумать, о своей великой цели и не менее великой богоизбранности, а тут какие-то разрушающие позывы: "Разве смею я умерщвлять свою плоть, она ведь потребна для святого дела."

Немного символизма: шпиль как фаллос.

Мне показалось, что роман, как и собор, не имеет фундамента. Его опоры, основные герои, шатко стоят на ногах, вот-вот не выдержат, развалятся, погребая под собой своё безумие, самоуверенность, своих общипанных ангелов. Такое чувство, будто "Шпиль" проткнул какой-то важный орган, и из него выплеснулась вся моя воодушевлённость. Как вещь-в-себе. Шпиль как остриё.