"Как у людей получается друг друга понимать? Любое слово имеет миллионы оттенков, порядок этих слов - еще дополнительный миллиард, а интонации, контекст и прочее - вообще запредельные числа. Человек все понимает только так, как захочет сам. Более того, сам говорящий не всегда способен выразить свою мысль, так как собирался. Тем, кто смог это сделать ставят памятники, издают их мысли в красивых обложках и проходят в школах. Но это всегда монологи".

Наверное, многие мысленно делают такие заметочки, зарисовочки. А остановиться и записать, хотя бы на запястье - некогда, все время куда-то спешим. Зато как хорошо читать потом такое, пусть даже не твое, но узнаваемое. Только вот и читать лучше бы не спеша, чтоб успеть после каждой записки улыбнутся или понимающе погрустить.

"Новые люди знакомятся с тобой, будто листают журнал. То есть открывают наугад, пару строк выхватывая, и потом, зажав слегка пальцами, запускают страницы мелькать. И так хочется крикнуть: "Стой, ты неудачно открыл, погоди, я найду тебе интересную статью!". И вообще хорошо бы с начала, чтобы с содержания, чтобы по порядку все. От начала до конца, подробно".

А еще хорошо читать такие вещи в поезде. В 9:38 садишься в поезд Львов-Симферополь и до 4:36 следующего утра, пока за окнами не мелькнет знакомый вокзал Запорожья, время словно замерло. За окошком снег, в голове ассоциации, мысли...

"Почему-то боги, ответственные за меня там наверху, поступают со мной, как с больным, выдавая счастье дозировано, редко и непременно под роспись главного врача. Предсказать время выдачи невозможно, можно только маячить в стираном больничном халате в коридоре, прислушиваясь к бряцанию шприцев в процедурной, загадывать на цвет помады дежурной медсестры, вспоминать прошлое и улыбаться. Подготовиться к ощущению счастья нельзя, это случается всегда неожиданно и каждый раз ошеломляет. И, конечно, думаешь, что уж растянешь его теперь до следующего раза, не растратишь сразу. Чёрта с два. Очень скоро собакой с наивным взглядом тянешь морду кверху - ещё, сестричка, а то помру. Но она холодна и с журналом выдачи".

Книга написана в жанре дзуйхицу. Это жанр японской короткой прозы, в котором автор записывает всё, что приходит ему в голову, не задумываясь о том, насколько это «литературно». Дзуйхицу может рассказывать о каком-то внезапном воспоминании, пришедшей в голову мысли, увиденной бытовой сценке. Первая часть записок - личные переживания и мысли автора. Этакий душевный стриптиз. Именно эта глава подкупает больше всего. Может потому что понимаешь насколько она настоящая.

"Тесными ботинками сильно натерла ногу. Подумала, что если тебе неожиданно стало больно жить, значит жизнь стала не по размеру. Ты подрос и надо что-то менять".

Или вот еще:

"Иногда сам себе напоминаешь маятник в старых напольных часах. Тебя носит от стенки до стенки, к жизни близко-близко, но за стеклом и в пыльном ящике".

Остальные три части более отстраненные. Вторая - анекдотична, третья достаточно профессиональна, чтобы относиться к ней однозначно. Четвертая ближе к первой, но про отца. Трогательно.
И все же первую часть записок, подозреваю, буду еще ни один раз перечитывать.

"Пережитое меня каждый раз так меняет, что часто чувствую себя конфетой в коробке, которую неаккуратно несли, и я лежу теперь квадратная в кругленькой ячейке".

Хочется добавить - иногда так меняет и прочитанное...

"Надоело жить в ощущении, что ты кнопка на шахматных часах, причем твой игрок на редкость быстро думает. Не передохнуть от ударов по башке".

Одного не хватило - фотографий! Ольга Паволга замечательный фотограф. И каждый ее кадр - это тоже своего рода зарисовка на запястье.